Он обвинил меня в феминизме и даже в женском экстремизме. Можете себе представить, я даже не подозревала, что в Америке существует женское движение, и до сих пор всячески сторонюсь его, но я не могла тогда и не могу сейчас обойтись без принципов, в которых была воспитана: быть женой, супругой, половиной.
У нас есть ребенок, и меня это устраивает, потому что мы вместе создали его: полклетки отдала я, полклетки — мой муж. Не буду считать месяцев беременности и болей при родах, которые перенесла только я, но я спрашиваю себя, как же мне следует вести себя, когда встанет вопрос о том, кто должен воспитывать ребенка после развода. Знаю, что Эдгар требует передать это право ему, утверждая, будто моя психика, по его словам, нарушена, и потому я не смогу дать ребенку нормальное воспитание. Но я хочу предложить судье другое решение, которое кажется мне очень простым, а именно — поделить ребенка пополам. Я готова предоставить Эдгару выбор любой половины. Для меня это не имеет значения, поскольку ребенок все равно наш общий.
Машина остановилась.
Аликино едва ли не с упоительным восторгом смотрел на страницы, которые Memow только что выдал ему. Такой превосходной работы — без пробелов, без заминок, без помарок — компьютер еще никогда не делал. Можно было говорить даже о виртуозности, не только о творчестве.
Затем Аликино пришлось заняться текущей работой: имена особых должников появлялись на дисплее вне всякой очереди, прерывая все прочие операции.
Аликино углубился в работу, но мысли его все время невольно возвращались к делу Джейн Паркер. Теперь ему казалось, будто он хорошо знает ее, эту женщину. Ему было известно, что она обречена на смерть: он не мог понять почему — с этим Аликино примирился, но отдал бы многое, чтобы узнать, как она умрет.
И Аликино придумал следующее: по завершении какой-то своей непонятной работы компьютер обычно в конце концов сообщал о смерти особого должника. Но в отличие от судебного вердикта тут исполнение приговора предоставлялось воле случая. Лишь бы только смерть наступила.
Каким же образом придется умереть Джейн?
В конце рабочего дня Аликино задал Memow вопрос:
Как обстоят дела с поисками того, что я тебе поручил?
Ответ машины не замедлил последовать:
Хорошо обстоят. Список очень краткий. Готтфрид Швейцер в Канаде, Отто Кимпель в Бразилии, Франц Вейнфельд в Нью-Йорке.
Где в Нью-Йорке?
Стейтен-Айланд.
Будем надеяться, что это тот, кто нам нужен.
Твой человек. Дай мне другие сведения.
У меня больше ничего нет.
Повтори прежние. Ты ведь не можешь знать, какая информация для меня важнее.
Берлин. 1939 и 1940. Союз промышленников Рейха. Военная промышленность, отдел строительства. Ведомство военного министерства. Высокий чин в СС, ведающий контролем поставок военного оборудования и снаряжения.
3
Двадцать второго сентября, в воскресенье, день выдался теплый и солнечный, лучше и представить невозможно. Лето кончалось, решив наконец немного поумерить жару и уступить место осени, которая последние годы, казалось, совсем исчезла из круговорота времен года.
Стрелки на часах приближались к полудню, и Майн-стрит — главная улица городка — была в это время довольно оживленной. Люди собирались у церкви, у аптеки, молодежь толпилась у видеосалона, женщины направлялись в супермаркет.
Высокий костлявый человек в рубашке спокойно мотыжил участок небольшого огорода, расположенного позади домика. У него были маленькие, близко поставленные голубые глаза. Светлые волосы коротко пострижены и старательно причесаны на левый пробор. Ему можно было дать на вид не более тридцати пяти лет.
Остановившись, чтобы стереть с лица пот, он увидел Аликино, когда тот открывал калитку, отделявшую огород от сада.
— Разрешите войти?
— Конечно. Проходите.
Аликино решил про себя, что перед ним уж точно муж ОД Джейн Паркер.
— Мистер Эдгар Паркер?
— Да.
— Меня зовут Маскаро. Я бы хотел видеть миссис Джейн.
Человек помрачнел.
— Ее нет, — ответил он, вытирая руки.
— Ушла за покупками?
Человек сделал еле уловимый отрицательный жест, но сразу же решительно пошел в атаку:
— А зачем вам нужна моя жена?
— Ну, скажем… по поводу страхования жизни.
Глаза Эдгара Паркера сделались еще меньше и смотрели с явным подозрением.
— Страхование жизни? Насколько мне известно, у Джейн не было никакой страховки.
— Почему вы сказали «не было»?
— Послушайте, это Джейн прислала вас сюда?
Аликино покачал головой:
— Мы постоянно ищем новых клиентов.
Человек, похоже, успокоился. Руки, вцепившиеся в мотыгу, расслабились.
— Думаю, что мою жену не интересуют подобные операции.
— Когда она вернется? Я бы хотел услышать это от нее самой.
Человек энергично помахал рукой перед самым лицом Аликино:
— Если вы из полиции, нечего притворяться. Шерифу я уже все объяснил.
— Я не из полиции. Не волнуйтесь.
— Тогда оставьте меня в покое.
— Хорошо. Когда я могу вернуться, чтобы повидать вашу жену?
— Никогда.
И человек опять принялся обрабатывать землю. Аликино отметил, что в огороде ничего не росло. Земля была сухая, местами заросшая сорняками.
— Не скончалась ли она, случайно?
Эдгар Паркер замер. Потом спросил, угрожающе растягивая слова:
— Что это вам взбрело в голову?
— Я сказал просто так, чтобы удостовериться. Может, она уехала?
— Знаете, что-то вы мне не очень нравитесь, мистер…
— Вы уже побывали у судьи по поводу развода?
Человек был явно ошарашен неожиданным вопросом. Он внимательнее посмотрел на Аликино. Что это еще за дьявол свалился на его голову?
— Откуда вам известно про это?
— Собирать информацию — моя профессиональная обязанность. Знаете ведь, как теперь говорят: кто информирован, тот и вооружен.
— Верно. Я слышал, будто все мы занесены в картотеки и все на контроле. Уйма проклятых компьютеров знает о нас все. Адресный стол, больница, полиция, банк…
— Налоговая инспекция, страховые компании, рекламные агентства, армия…
Паркер с отвращением сплюнул на землю:
— Знают даже, сколько волос у нас на…
— А где ребенок? — Аликино жестом успокоил мужчину. — Послушайте меня, мистер Паркер. Я сказал вам, что мне известно о вашей семье немало, поэтому нет смысла продолжать удивляться. Знайте, что я совершенно безобиден, и дайте мне лучше попить, если можно, холодной воды.
Человек подумал немного, потом отправился в дом с другого входа. Вернулся с высоким стаканом, наполненным водой. Аликино жадно выпил и уселся на соломенный стул.
— В это утро, видя, что ожидается прекрасный день, я подумал, почему бы не съездить в Коншохокен. Я никогда не был тут. А знаете, очаровательный городок.
— И недалеко от Филадельфии.
— А я живу в Нью-Йорке. Это же совсем рядом с вашим штатом Пенсильвания. Какая у вас специальность?
— Служащий. В Филадельфии. Управляющий транспортной конторой.
— На работе полдня, не так ли?
Мужчина утвердительно кивнул. Он не мог сдержать дрожь в руках. Теперь он пытался оторвать сломанную дощечку от старого ящика из-под фруктов.
— Ну да, если вам это еще неизвестно, то все равно скоро узнаете. Уж лучше я сам вам это скажу.
Аликино постарался скрыть все более разгоравшееся любопытство.
— Что же вы хотите сказать мне?
— Не знаю почему, но разговор с вами вызывает у меня такое ощущение, будто говорю со священником.
— Я понял. Будто я исповедник. Вы католик, я полагаю?
Мужчина опять кивнул.
— Вот, Джейн ушла. Я хочу сказать, бросила меня. Мы должны были пойти в суд. Да, по поводу развода. Но она предпочла исчезнуть.
— И вы не знаете, куда она ушла?
Он покачал головой, отводя взгляд.
— Понимаю, — сказал Аликино. — А ребенок?
— Забрала с собой.
— Это вас очень огорчает, не так ли?
— Ребенок ведь и мой тоже. Она не имела права забирать его.
— Может быть, она опасалась, мистер Паркер, что судья отдаст его вам, а поскольку разделить его пополам она не могла, то и забрала всего целиком. — Аликино допил воду, остававшуюся в стакане. — Я знаю ее теорию про половину. Половина жены. Половина каждой вещи…
— И это вам известно? Тогда вы знаете и то, что Джейн была… — Он повертел пальцем у виска, как бы говоря — была сумасшедшей.
— Женская причуда. Может быть, слишком уж навязчивая, в случае с вашей женой. — Аликино улыбнулся. — Читать половину книга — какая странная идея. Это все равно что смотреть лишь половину фильма.
— Делить ребенка пополам — это, по-вашему, тоже странная причуда?
— Я бы сказал — да.
— Она сумасшедшая. Абсолютно сумасшедшая.
Алккино встал и немного прошелся по огороду. Остановился и посмотрел на прямоугольник длиной метра в два и шириной примерно в один метр, где земля, недавно обработанная мотыгой, была темнее.
